Дальше апостол Павел продолжает: «Любовь не бесчинствует», буквально — не нарушает схемы, или можно перевести так: не безобразничает, не мерзит.

Слово «безобразничает», «мерзит» или «бесчинствует» интересно толкуется отцами Церкви. Во-первых, любовь не предполагает нарушения заповедей. Нельзя по любви изменить мужу или жене, только по греху. Нельзя по любви стащить кошелек из чужого кармана, потому что тебя об этом попросили, или совершить что-то подобное... Но это понятно. Здесь же отцы Церкви имели в виду другое: любовь никем не брезгует и никем не гнушается. Это более глубокий смысл. Любовь не дает никакому человеку права считать, что другой человек хуже тебя. Часто бывает людям тяжело общаться, например, бабушкам тяжело общаться с молодыми: «Да как же с ним общаться?! У него на голове такое… В носу такое… а из пупка нож торчит… И разговаривать по-человечески он не умеет… Как же с ним общаться?!» А молодежь говорит: «Как с этими бабульками общаться? Да они скучные, тупые как пробки, все в советском прошлом!..» Это и есть омерзение, чуждое любви. Посмотрите, например, на Амвросия Оптинского — он же всех принимал! Отец Иоанн Крестьянкин, отец Адриан Псково-Печерский — к ним все приезжали спокойно: и старые, и молодые.

И поэтому говорит Феофан Затворник: «Не бесчинствует, — не мерзит, не брезгует, не гнушается ничем, коль скоро того требует благо ближнего; как бы что ни казалось унизительным в глазах людей, она не останавливается пред тем, а с охотою решается на то, лишь бы сделать добро любимому».

Одного епископа позвали в храм и не встретили вовремя — батюшка на него обижен был. Епископ пришел, видит: алтарников нет; он взял, зажег кадило, всё почистил… Они приходят, а епископ уборкой занимается! «А что, — говорит, — храм же нужно было убрать». Никаких проблем! Надо помочь — значит, надо помочь. Это настоящее проявление любви.

У преподобного Макария Алтайского был случай. Его алтайцы никак не хотели слушать, они говорили, что «мы своим богам верны, нас так научили, поэтому мы от веры предков не откажемся!» Тогда святой Макарий берет метелочку, заходит в дом, начинает уборку делать. Видит детей, говорит: «Давайте помоем их!» Берет грязных, завшивевших детей, начинает их купать, коросту с них смывать — спокойно, без всякой брезгливости… Для дела надо, чего ж не сделать?!

Святитель Нестор, просветитель Камчатки, рассказывал, как он приехал к камчадалам, но они его проповедь слушать не хотели, тогда он видит: дети их ходят грязные, все в чесотке, а владыка Нестор с собой мыла привез. Говорит матери: «Давай помою!» — «Нет, я боюсь!» А у матери было два ребенка — старший и младший. И он спрашивает: «А какого ребенка ты меньше любишь?» Она говорит: «Старшего не люблю!» Нестор говорит: «Так давай, я его помою!» Взял, собственноручно отмыл его и говорит: «Видишь, и чесотка прошла! Давай попробуем помыть второго!» Так он нашел путь к сердцу этой матери, чтобы ее к Христу привлечь. Но, заметьте, помогал он от чистого сердца, потому что нужно было помочь и про Христа рассказать.

Есть пример и обратного. Помню, в одном из храмов алтарник говорил: «Это не мое дело — ведра выносить из вашей помойки! Сами вынесете! Это не алтарническое дело!» Как раз нехватка любви и проявлялась у такого человека. Чины здесь не причём. Всё очень просто: любовь или есть — или нет!

Мне приходилось видеть недоступных священников, недоступных мирян: «Я такой человек высокопоставленный!» Любой, кто ходил по управам, знает, что во властных структурах есть особый тип людей, которые говорят: «Приходите, если что… Но предварительно трижды запишитесь, позвоните, предупредите…» Человек думает, что он, таким образом, авторитет себе поднимет. Да ничего он не сделает! Над ним смеяться будут, а уважать и любить его никто не будет. От нелюбви такое происходит, понимаете? Неважно, в священстве ли, в администрации ли… Помните любимую фразу продавщиц: «Вас много, а я одна»? Это и есть лозунг нелюбви. Настоящая любовь не брезгует, не гнушается, она делает то, что надо. Надо помочь ближнему? Поможем! Воняет? Потерпим! Причем терпеть вонь не так и тяжело на самом-то деле. Бывает тяжело терпеть совсем другое: например, злость человека. Но это тоже надо делать.

Поэтому Феодорит Кирский говорит: «Не отказывается для пользы братий сделать что-либо и унизительное, не почитает и такого действия для себя неблагоприличным». Экумений: «Хотя приходится иногда перенесть ей нечто срамное для любимого, она не ставит того себе в посрамление». То же и у Феофилакта. Но вот пространное слово святого Златоуста: «Что я говорю, продолжает апостол, что любовь не надымается? Она так далека от этой страсти, что и терпя крайние бедствия за любимого, не считает того бесчестием для себя. Не сказал опять: хотя терпит бесчестие, но мужественно переносит его и даже нисколько не чувствует бесчестия. Посмотрим в этом отношении на Христа, и увидим истину сказанного. Господь наш Иисус Христос подвергался оплеванию и бичеванию от жалких рабов, и не только не считал этого бесчестием, но еще радовался и вменял в славу; разбойника и человекоубийцу Он вместе с Собою прежде других ввел в рай, беседовал с блудницею, притом в присутствии всех обвинителей Своих, и не считал этого постыдным, а даже позволил ей целовать Свои ноги, орошать слезами Свое тело и отирать волосами, и все это пред глазами врагов и противников; потому что любовь, ουκ ασχημονει, — не гнушается ничем. Посему и отцы, хотя бы они были мудрее и красноречивее всех, не стыдятся лепетать вместе с детьми, и никто из взирающих на это не осуждает их, а, напротив, это кажется столь хорошим делом, что даже удостоивается похвалы». Вот признак настоящей любви — не гнушаться людьми.

И дальше говорит апостол: «Любовь не ищет своего», то есть любовь не пытается всё время настоять на своем: «Я так хочу! Мне надо!» Это несвойственно любви.

Святой Иоанн Златоуст объясняет так: «Любимый составляет для нее все, и она вменяет себе в бесчестие, когда не может избавить его от бесчестия, так что если можно собственным бесчестием помочь любимому, то не считает и этого бесчестием для себя; любимый для любящего есть то же, что он сам. Любовь такова, что любящий и любимый составляют уже не два отдельные лица, а одного человека, чего не может сделать ничто, кроме любви. Посему не ищи своего, дабы тебе найти свое, ибо кто ищет своего, тот не находит своего. Потому и Павел говорит: никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо (1 Кор. 10:24). Польза каждого заключается в пользе ближнего, а польза ближнего в его пользе. Бог так устроил для того, чтобы мы были привязаны друг к другу».

Дальше сказано, что любовь «не раздражается».

Если дословно — не впадает в пароксизм. «Пароксизм» — это буквально «раздражение, возбуждение, спазм». Или можно перевести так: любовь не обостряется. То есть любовь такова, что человек, который в ней находится, не впадает в гнев, даже если любимый делает нечто вредное по отношению к нему.

«Встречая что-либо неприятное от того самого, которому усиливается сделать добро, не огорчается тем, или не огорчается неуспешностию трудов своих во благо чье-либо, и не перестает искать способов к тому, чтоб достигнуть своей в сем отношении цели; или так, как Феодорит пишет: “Если и прискорбное что встречает от кого-либо, переносит великодушно по горячности любви, какую имеет в себе”. То же говорит и святой Златоуст: «Смотри опять, как она не только истребляет пороки, но даже не дозволяет им получить начало. Ибо не сказал: хотя раздражается, но преодолевает раздражение, а не раздражается». Не допускает и зародиться огорчению».

Такое возможно только при наличии любви. Но сколько людей у нас позволяют себе скандалить! Сколько разрешают себе обижаться, огорчаться, раздражаться, впадать в пароксизм! Это всё признак недостатка любви. И далее апостол говорит: «Любовь не мыслит зла» , или буквально — не засчитывает зла.

Что значит «не засчитывает зла»? Знаете, некоторые говорят: «Я, конечно, прощу, но всё запомню. Ты мне сделал то, другое и третье… Но я тебе всё простил…» Это и есть то самое засчитывание зла, которое не совместимо с любовью.

Итак, любовь, по мнению Феофана Затворника, «…не берет в счет зла, и даже совсем не думает, чтобы в действиях другого было зло, не видит во зле зла; другие видят, а она не видит; для любящего всех все кажутся добрыми, и как он ничего не замышляет для других кроме добра, так и в действиях других в отношении к себе не подозревает никогда ничего злого. Так Феодорит: “Извиняет погрешительные поступки, предполагая, что то сделано не с худым намерением”. Другая мысль: не замышляет зла в отмщение, будет прямым следствием предыдущей, и может быть видима здесь, но в связи с тою (Феофилакт). Святой Златоуст разумеет не замышление зла, помимо обид полученных, а так: “Не только не делает, но даже и не замышляет ничего худого против любимого. И действительно, как она будет делать зло, когда не допускает даже худой мысли? А здесь и есть источник любви”».

Источник

Даниил Сысоев свящ. Каких даров просить у Бога? Беседы на Первое и Второе Послания апостола Павла к Коринфянам. В 12 т. - Т. 6. Глава: Какими свойствами обладает любовь

1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 13, стих 5. Толкования стиха