Кому бы не захотелось продлить тот момент, в который ты ощущаешь присутствие Царствия Божия в общении с Иисусом? Поэтому Петр, вряд ли понимая, чтò на самом деле происходит, и не понимая, чтò он говорит, сказал Иисусу «Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии». Такое предложение понятно, но очевидно также, что оно – результат непонимания Петра и его растерянности («ибо не знал, что сказать», как об этом сказано в Евангелии от Марка (Мк. 9:6)). Петр все еще не хотел – или не мог – принять всерьез слова Иисуса, сказанные за шесть дней перед этим: Ему «должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту» (16:21) и «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми Крест свой, и следуй за Мною» (16:24). Нет! Какой там крест?! Зачем он, если нам и здесь так хорошо как на небе? Лучше «сделаем здесь три кущи»! Почему «кущи»? Дело в том, что Петр ощущает себя как бы уже в мессианском времени, когда, согласно народным представлениям иудеев, они будут жить в кущах, и Бог будет жить вместе с ними. (Кстати, слово «куща» понятно далеко не всем современным читателям. По-гречески оно звучит как «скиния», то есть «палатка, шатёр, шалаш»). Но пока Петр говорил эти слова, явилось «облако светлое и осенило их».

Облако, как мы уже отметили, есть знак присутствия Бога, Его славы. Ведь человек не может видеть Бога, и облако одновременно и скрывает, и возвещает Его присутствие. Так, солнце можно увидеть лишь тогда, когда его закрывает легкое облако. – Облако осеняет, покрывает Иисуса, Моисея, Илию, а также трех учеников, которые таким образом становятся причастными славе Божией.

Из облака раздался голос Божий. Это было как в истории Крещения. Напомню, что, согласно бытовавшим тогда убеждениям, небо после последнего из малых библейских пророков молчит. И откроется и «заговорит» только при пришествии Мессии. Мессия пришел, небеса заговорили. Бог вновь возвестил нечто очень похожее на то, что было Им возвещено при Крещении. Тогда глас был таким: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (3:17). Теперь мы слышим: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (17:5). Небесный голос говорит намеками на всем известные библейские тексты. «Сей есть Сын Мой». Христиане церкви евангелиста Матфея, скорее всего, хорошо знали Священное Писание Ветхого Завета. И они, наверное, пели во время своих собраний Второй Псалом Давида: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (Пс. 2:7). Прежде, в эпоху царей, этот псалом пелся во время церемонии интронизации, возведения на царство. Цари на Востоке традиционно назывались Сынами Божиими. И вот снова, как и во время Крещения, с небес звучат слова Второго Псалма, провозглашая Иисуса помазанным Царем, объявляя Его Мессией. «Сей есть Сын Мой» означает «Он, – то есть Иисус, – есть Мессия, Христос, Спаситель».

Ну, а «Сын возлюбленный» – это ведь тоже из Священной истории. Грамотным читателям, знакомым с греческим переводом Библии (а таковыми и были в основном первые читатели нашего Евангелия), это напоминало выражение возлюбленный сын, которое появляется в истории жертвоприношения Авраамом Исаака. В греческой Библии слово Бога к Аврааму гласит: «Возьми сына твоего возлюбленного, которого ты возлюбил» (Быт. 22:2). И ниже: «Ты не пожалел сына твоего возлюбленного для Меня. … Так как ты сделал сие дело, и не пожалел сына твоего возлюбленного для Меня, то Я благословляя благословлю тебя» (Быт. 22:12.16-17). Иначе говоря, всего лишь одно это «возлюбленный» намекает на жертвенный характер мессианского служения Иисуса Христа.

Далее: слова «в Котором Мое благоволение» должны напомнить об Отроке Господнем, о Котором у пророка Исаии сказано: «Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу Дух Мой на Него» (Ис. 42:1). Но ведь тот же Исаия пророчествует об этом Отроке, что Он будет страдающим Искупителем, Который «взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; … и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53:3-5). Соль в том, что такое представление о Мессии полностью расходилось с иудейским пониманием Мессии того времени. Предполагалось, что «второй Спаситель», или «второй Моисей», как иногда называли Мессию, был, конечно, существом смертным, как и все. Но ведь не страдающим же в своих немощах! Напротив, Он ожидался как величественный и победительный Царь и Воитель. А здесь – пророчество о Мессии страдающем, о невинной жертве за человеческие грехи. Иудеям это было непонятно и чуждо. Именно по этой причине данное пророчество Исаии в иудейской традиции никогда не относилось к Мессии.

Однако небеса свидетельствуют: в Иисусе на землю пришел Христос, но не такой, какого ожидали иудеи, а такой, какого им послал Бог. Он будет не царем-победителем, царем-триумфатором, но Царем, Который будет принесен в жертву и умрет на Кресте ради искупления всех людей.

«Его слушайте!» Такова воля Божия, провозглашенная с небес. Но ведь это тоже намек на Священное Писание. Вот слова Моисея Израильскому народу из книги Второзакония: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте» (Втор. 18,15). – Как бы в ответ на слова Петра об удержании на земле Иисуса, законодателя Моисея и пророка Илии небо повелевает слушаться только Иисуса, Сына Божия. Отныне ученики и последователи Иисуса должны быть послушны не законодателю Моисею, не пророкам, олицетворенным фигурой Илии, но единственно Ему, Иисусу Христу. Ветхий Завет сменился Новым! Евангелист Марк это подчеркивает: как только были произнесены небесные слова, Моисей и Илия исчезли. Ученики «посмотрев вокруг, никого более не видели, кроме одного Иисуса» (Мк. 9:8).

После такого переживания, они были потрясены, «пали на лица свои и очень испугались». И это так понятно! Человек всегда испытывает страх в присутствии Бога, а здесь они слышали Его голос, обращенный к ним. Слишком трудно было всё осознать. Происходило нечто такое, что совершенно не укладывалось в их голове. – Иисус успокоил перепуганных учеников, «коснулся их и сказал: “Встаньте и не бойтесь”». Они взглянули на верх горы и «никого не увидели, кроме одного Иисуса». Моисей и Илия, вероятно, были унесены облаком туда, откуда и явились – в небеса.

Итак, рассказ о Преображении исполнен высокой символики. Он – действительно «словесная икона», написанная на золотом фоне. Мы не знаем и никогда не узнаем реалистические детали того, что произошло в тот памятный день. Ведь икона – не фотография, и наш рассказ – не протокольная запись. Ясно одно: апостолы в тот день испытали нечто мистическое, запоминающееся, возможно, сразу не пóнятое, но позже осознанное и утвердившееся в предании Церкви. Что же именно? То, что им заранее дано было увидеть пасхальную славу Иисуса, но понять и возвещать о ней они смогли только после Его «Исхода» из земной юдоли в небесную славу, то есть после Креста, Воскресения и Вознесения.

Источник

Евангелие от Матфея.. Богословско-экзегетический комментарий. Т. 2. М.: 2020. С.110-112

Евангелие от Матфея, Глава 17, стих 7. Толкования стиха