С 4-го по 8-й стихи 1-й главы содержится вступление Иоанна в пишемую им книгу, которая по этому своему началу, как и концу ее (Откр. 22:21) представляет собой литературную форму послания, напоминающего послания ап. Павла. В этом вступлении содержится: 1) приветствие писателя семи церквам, находящимся в Асии, с прославлением Господа Иисуса Христа (4-6-й стихи) и 2) главная мысль всей книги (7-8-й стихи).

Здесь впервые перед нами священное, библейское, число «семь», которое потом будет приводиться в целом ряде апокалиптических символов (7 духов, 7 светильников, 7 ангелов, 7 печатей, 7 труб и т.д.).

Частных церквей, подобных Ефесской, Смирнской и т.д. было тогда, конечно, не семь, а очень и очень много, ибо христианство распространилось к концу I века, когда писался Апокалипсис, по всей Римской империи. Но апостол «послал только седмим церквам. Так сделал ради седмеричного числа, знаменующего таинственное всех сущих церквей», ибо открываемые им ко всей Церкви Христовой относящиеся великие и священные тайны, даваемые в символах, требовали приведения числа священно-символического. И еще сделано это, как указывает тот же св. Андрей, «по соответствию сего числа настоящей жизни, в коей принят седмеричный круг дней. По той же причине упоминает только и о семи ангелах и семи церквах»¹. Так и вообще в Библии «семь» есть число священное, число полноты и законченной округленности, употребляемое там в очень многих местах (Жданов)². Не забудем, что и у пророка Даниила, когда идет речь о таинственно-великих и священных временах, счет времени определяется опять-таки седминами и полседминами (что сохранено и в Апокалипсисе), и это не только применительно ко временам Второго пришествия, но и Первого пришествия Христова. В тексте благословения выражение: Благодать вам и мир от Сущаго, и иже бе, и грядущаго, по истолкованию древних толковников Андрея, Арефы и Икумения, «равносильно - от Триипостасного Божества» (Жданов)³, и тогда «словом Сый означается Отец, сказавший Моисею: Аз есмъ Сый (Исх. 3:14); выражением Иже бе - Слово, Которое в начале бе к Богу (Ин. 1:1); словом грядый - Утешитель, всегда нисходящий на церковных чад во святом крещении и во всей полноте имеющий снизойти в будущем веке» (см.: Деян. 2-я гл.)⁴ Однако здесь лучше согласиться с проф. А. Ждановым, который отдает предпочтение другому толкованию тех же толкователей: «Может быть, не безосновательно прилагать “ό ών” и прочее (т.е. все благословение) к Отцу (одному), потому что Он содержит в Себе начало, средину и конец всего сущего»⁵, а главное - потому, что и о Сыне, и о Духе Святом сказано будет дальше, непосредственно за этим.

И от семи духов, находящихся пред престолом Его. Согласно с большинством толковников, под выражением семь духов в выписанном тексте нужно разуметь Бога Духа Святаго. И опять нас не должно смущать то обстоятельство, что Он - третья Ипостась - называется здесь прямо после Бога Отца, ибо и у апостола (Павла), как оттеняет св. Андрей, «Божественные Ипостаси поставляются прежде и после без всякого различия»⁶; святому же Иоанну естественно было здесь слова Иисуса Христа поставить уже после - потому что именно о Нем далее и пойдет нарочитая и более полная речь.

Но спросят: почему же здесь Святой Дух обозначен не обычным Своим именем, а под этим образным выражением? На это ответим: Апокалипсис - книга пророческая, отсюда и образная речь в нем; и так как седмеричное число в Священном Писании постоянно означает нечто священное или совершенное, то посему и в этом месте оно означает Святого и Совершенного Духа, Который (как ясно Он назван в подобном месте в Апокалипсисе - 4:5) есть дух Божий (ср. еще: 3:1 и 5:6). Напротив, совсем неприемлемыми представляются у писателей неправославных те совершенно произвольные толкования этих слов о семи духах, когда под ними «разумеют или семь ангелов, или семь основных форм откровения Иисуса Христа, семь очей или свойств Иисуса Христа»⁷. Явный произвол последних видов перетолкования этих слов о семи духах, когда их приурочивают к личности Иисуса Христа, виден уже из того, что именно о Нем дальше и следует вся речь. А с другой стороны, было бы совершенно необъяснимо и более чем странно, если бы в этом, традиционно апостольском благословении давалось бы благословение от Отца и Сына, а в средине, наряду с Ними, от каких то свойств или форм Его же или хотя бы от ангелов и в то же время вовсе не было бы при этом упомянуто Третье Лицо Святой Троицы - Дух Святый, как это принято и как, по существу, необходимо в подобных благословениях.

Что же касается, в частности, ангелов, то «нигде ангелы не поставляются в такое положение между Отцом и Сыном, как в этом толковании; и меньше всего это могло быть здесь, где Отец и Сын молитвенно призываются как источники благодати и мира для людей, чего безусловно нельзя относить к ангелам. Хотя ангелы в Священном Писании и называются духами, но нигде они не называются духами Божиими (Откр. 4:5) - потому что выражение Дух Божий заключает в себе понятие Божества и употребляется только в приложении к Святому Духу и никогда к ангелам или к другим каким-либо тварям». Достойно также замечания при этом, что хотя неоднократно упоминаются (в Апокалипсисе) эти семь духов, но нигде о них не говорится во всех таких случаях, чтобы они поклонялись Богу или Агнцу, как это не раз сказано о всех других, упоминаемых там, существах: и об ангелах вообще, о четырех зверях (живых существах), и о двадцати четырех старцах⁸. И наоборот, понимание выражения семь духов в смысле обозначения «Всесовершеннейшего Духа, Бога Духа Святаго», имя Которого в апостольских приветствиях всегда поставлялось наряду с Отцом и Сыном, вполне соответствует и другим местам Апокалипсиса, и вообще слову Божию. В 5-й главе Апокалипсиса мы читаем: Агнец имеет семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю (Откр. 5:6). «Семь рогов означают полную, всеобщую власть над всем, семь очей - совершеннейшую премудрость (и всеведение) и семь духов - Всесовершеннейшего Духа, именно, как Он здесь называется, Духа Божия»⁹.

Но, конечно, число «семь», как множественное число, означает Святаго Духа отнюдь не по Его существу, Его Лицу или Его природе, но по Его действию, указывая только различие Его служений и дарований, в таком же полном соответствии тому богатству этих даров духовных, о котором не раз говорит ап. Павел (например, 1 Кор. 12-я гл.).

Совершенно согласно с этим и сказанное пророком Исаией в его предсказании о Духе Божием, которого он изображает также в семи следующих свойствах, говоря: И почиет на нем (т.е. Спасителе - Отрасли от корени Иесеева) Дух Божий, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и исполнит его дух страха Божия (Ис. 11:2-3). Это-то пророчество Исаии, слова которого о помазании Духом Господним Сам Иисус Христос прилагал к Себе (см.: Лк. 4:18-19), нужно думать, и послужило как бы подпочвою для приводимого выражения Апокалипсиса и должно являться основным источником для объяснения данного символа о семи духах Божиих у Престола Божия. И здесь мы также имеем семь духов в одном Духе Божием, Которым помазан был Иисус Христос.

«Нам остается только еще объяснить слова - находящихся пред престолом Его. Если здесь, как сказали мы, под семью духами нужно разуметь “Духа Божия”, то следовало бы ожидать, что Он будет изображен находящимся не пред Престолом, но на самом Престоле». Однако такое положение становится вполне понятным, когда мы вдумываемся в самый смысл данного символа. Дух Святой, как уже и сказали мы, изображается здесь не со стороны своей Божественной природы, а такой Своей благодатной - животворящей и спасающей - деятельности, какую и обещал Ему для людей Спаситель в Своей Прощальной беседе (см.: Ин. 14-16-я гл.) и в какой Он и до Второго пришествия Христова пребудет для Церкви. Эта «Параклитская» деятельность Третьей Ипостаси направлена с неба на землю, от Престола Божия в мир человеческий, а потому и сам Дух Утешитель в дарованиях Своих символизируется здесь как «находящийся пред Престолом», «горящий пред Престолом» (см.: Откр. 4:5), как, далее, и теми семью очами у Агнца, которыми Он смотрит на спасаемый Им мир и которые (тоже) суть семь духов Божиих, посланных во всю землю (Откр. 5:6). Подобно этому и Господь Иисус Христос, от самого Вознесения Своего седящий, как исповедуем мы, одесную Отца, в видении великого Своего исповедника Стефана представляется вставшим с Престола, чтобы «укрепить его и потом принять к Себе», ибо первомученик засвидетельствовал сонму своих убийц: Вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7:55-56)¹⁰.

Примечания

Андрей Кесарийский,

*2 См. подробнее: Барсов, 52. Названный сборник инспектора Симбирской духовной семинарии М. Барсова представляет собою очень важное пособие для истолкования Апокалипсиса, и особенно в первой своей половине, где собраны главным образом лекции проф. нашей Московской духовной академии талантливого А. Жданова. Он бесспорно стоял в курсе библейской науки в этой области, особенно науки западноевропейской, и своими лекциями сделал ощутительный вклад в научные исследования Апокалипсиса. Цитируя его, мы будем становиться в уровень с серьезными учеными работами по выдвигаемым текстом Откровения вопросам, но, конечно, в пользовании им будем соблюдать необходимую самостоятельность и критичность.
*3 Барсов, 51.

*4 Андрей Кесарийский, 6-7. Обращает здесь на себя внимание многих смущающая и приводящая к ложным выводам греческая формулировка этого места в Откровении: άπό ό ών και ό ήν και ό έρχόμενος. От предлога άπό должен бы стоять родительный падеж. Однако здесь не ошибка или недосмотр: дальше тот же предлог стоит в том - обычном - сочетании. Здесь же - свободное пользование фразеологией, и три эти именительных падежа взяты как точная догматическая формула, так что здесь словесная форма подчиняется неизмеримо более важной догматической мысли.

*5 Барсов, 51; ср.: Андрей Кесарийский, 7

*6Андрей Кесарийский, 7.

*7 Барсов, 53

*8 Барсов, 53

*9 Барсов, 52

*10 Барсов, 53-54

Источник

Димитрий (Вознесенский) архиеп. Апокалипсис в перспективе ХХ-го века. М.: ПСТГУ, 2009.- С. 27-32

Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 1, стих 4. Толкования стиха