Господь и ученики Его за трапезой, как мы видим из сего, возлежали по римскому или, вернее, по греческому обычаю того времени. Заметим, что по древнейшему обычаю Евреев они не возлежали, а сидели за трапезой См. слова Иакова отцу: „встань, сядь, и поешь“ (Быт. 27:18); или Давид говорит Ионафану: „я должен сидеть с царем за столом », и далеё „стал царь обедать па седалище“ (1 Цар. 20. 24–25).. И в Египте, на многочисленных изображениях из частной жизни Египтян, собранных сэром Гарднером Вилькинсоном с их памятников, нет примера возлежания за столом Ср. Быт. 43:33. Братья Иосифовы садятся обедать в его палате.. Но уже у пророка Амоса (Ам. 6:4) мы читаем обличение: «вы, которые лежите на ложах из слоновой кости». И у Гомера древние Греки не лежат, а сидят за трапезой Илиада, 10, 578; Одисс. 1:145.. Обычай возлежать за трапезой был вероятно заимствован из дальнего востока Мы не знаем, где его начало, но полагаем, что он заимствовал у Персов, хотя прямых на то указаний нет.. Римский обычай назначал одно ложе на трех человек; по греческому (афинскому) обычаю на одном ложе помещались лишь два человека и голова одного приходилась на высоте груди другого. Все возлежали на левом локте, чтобы иметь правую руку свободною. Возлежащие на одном ложе могли разговаривать между собою, ибо один лежал наискось на ложе и сей последний видел через голову первого возлежащего того, кто лежал на другом ложе сзади первого возлежащего, но этот последний не иначе мог говорить с соседом своим, как повернув голову назад См. в разных словарях Смита, Кето, Реаль-энциклопедии и др. статьи о сем и рисунки.. Мы вошли в эти объяснения, чтобы можно было понять, почему Петру, лежавшему на втором ложе, за спиной Господа, легче было подать знак Иоанну, лежавшему наискось на ложе с Господом, чем самому обратиться с вопросом к Иисусу. Точно также из сего описания устройства стола с его ложами видно, что Иоанну совершенно удобно было, несколько только наклоняясь вперед, припасть к груди Господа и шёпотом спросить Его о тревожившем всех сомнении. Точно также и ответ Господа, павший в ухо Иоанна, совершенно остался неизвестным другим ученикам, что явствует из стиха 28-го, ибо после подания Господом куска хлеба Иуде никто из них «не разуме», почему Господь подал ему кусок, и для чего Он сказал ему: «еже твориши, твори скоро». Но замечательно, что кажется и сам Иоанн не уразумел, или не вполне уразумел предательство Иуды, «не смея думать, как указывает Златоуст (1. Cit. стр. 323), чтобы ученик мог дойти до столь великого беззакония///». Вообще очи учеников были закрыты и Господь, как очень верно замечает Златоуст (стр. 322), намеренно не открывает им ясно предателя, ибо могло случиться, что в первом порыве их негодования предатель был бы тут же убит и растерзан ими.

Златоуст же разъясняет, почему Петр, – в то время, когда все ученики в страхе и изумлении смотрят друг на друга, – делает знак Иоанну спросить Господа, а сам не решается обратиться к Нему с вопросом: он еще находится, говорит Златоуст, в некотором смущении, подвергнувшись упреку по поводу омовения ног. Мы видели выше, что и самое устройство стола способствовало Петру подать немой знак Иоанну, тем более, что он чувствовал, что нельзя громко поставить этот вопрос, ибо для всех было явно нежелание Господа назвать прямо предателя по имени. Мы еще обратим внимание, что все мельчайшие подробности, записанные Евангелистом конечно свидетельствуют о начертании Евангелия очевидцем сих событий, а перифраза, которою св. Иоанн всегда обходит свое имя, глубоко трогательна по своему смирению.

Источник

Опыт изучения Евангелия св. Иоанна Богослова. Том 2. С-Пб.: Изд. И.Л. Тузова, 1887. С.30-32

Евангелие от Иоанна, Глава 13, стих 24. Толкования