Просьба предполагает отсутствие чего-либо, что будет вряд ли возможно там, где будет такой преизбыток. Тогда нам остается понять, что Иисус дал обетование изменить учеников так, что они из плотских и природных существ превратятся в духовных. Человек природный не воспринимает того, что идет от Духа Божьего, и когда слышит что-либо о природе Бога, не может представить себе ничего, кроме некой телесной формы — сколь угодно объемной или громадной, сколь угодно яркой и великолепной, но всеже формы. Потому притчами остается для такого человека все то, что Премудрость выразила о бестелесной, неизменной сущности: не то, чтобы он считал все это притчами, но понимает это так, будто бы это были притчи. Когда же человек духовный начинает все различать... пусть даже в этой жизни он видит как бы сквозь тусклое стекло, гадательно (1 Кор. 13:12), он понимает (не телесными чувствами, не воображением, а яснейшим разумением), что Бог не материален, а духовен. Сын прямо возвещает нам об Отце тем, что Он Сам, возвещающий, предстает в той же самой природе, как и Тот, о Ком возвещает.

Итак, просящие просят во имя Его, потому что в самом звучании этого имени они понимают не что иное, как реальность, которую это имя выражает. Они способны в определенной степени понимать, что Господь наш Иисус Христос, поскольку Он — Человек, ходатайствует за нас перед Отцом. Но поскольку Он также Бог, они понимают, что Он и выслушивает нас вместе с Отцом. Вот это, думаю я, Он имеет в виду, говоря: Не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас. Понять же это, то есть как Сын не просит Отца, но вместе Отец и Сын слышат просящих, возможно не иначе, как только духовным видением.

Источник

Августин Иппонский, Трактат на Евангелие от Иоанна 102.3-4. Cl. 0278, 102.3.11.

***

Но это суждение, кажется, противоречит тому, что следует далее: в тот день будете просить во имя Мое. Ведь в будущем веке, когда мы достигнем Царства, где будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть (1 Ин. 3:2), — что мы станем просить, когда желание наше уже насытится благами (ср. Пс. 102:5)? Отчего и в другом псалме сказано: «Буду насыщен, когда явится слава Твоя» (ср. Пс. 16:15). Ведь всякое прошение связано с нуждой, которой совершенно не будет, когда наступит насыщение.

Поэтому, насколько я могу это понять, нам остается уразуметь, что Иисус обещал, что ученики Его из плотских и душевных станут духовными, пусть и не такими, какими мы будем, когда обретем также духовное тело, но такими, каким был апостол, сказавший: Мудрость мы проповедуем между совершенными (1 Кор. 2:6), и: я не мог говорить с вами, как с духовными, но как с плотскими (1 Кор. 3:1), и: мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия (ср. 1 Кор. 2:12—14). Таким образом, душевный человек, не приняв того, что от Духа Святого, так слышит, что бы ни услышал он о природе Бога, что не может воспринимать Его иначе, как в виде тела, пусть и необъятного и безмерного, пусть яркого и изумительного, но все же — тела. И потому все, что говорится о бестелесной и неизменной сущности, он воспринимает как некое иносказание; не в том смысле, что он считает это иносказанием, но он воспринимает это так, как люди, имеющие обыкновение слушать иносказания и не понимать их. Col. 1898

Когда же духовный человек начинает обо всем судить, а о нем самом судить никто не может (ср. 1 Кор. 2:15), то даже если в этой жизни он все еще видит, словно через тусклое стекло и отчасти (ср. 1 Кор. 13:12), он тем не менее сознает без какого-либо телесного чувства и воображения, рождающегося и исходящего из подобия с какими-либо телесными вещами, но на основе яснейшего понимания, что Бог является не телом, но Духом, в Котором Сын открыто возвещает Отца, чтобы сознавали, что Сам Он, возвещающий, обладает той же сущностью. Поэтому те, которые просят Бога, просят во имя Его, ибо в звучании Его имени они не разумеют ничего иного, кроме того, что называется этим именем, и не представляют в тщете или немощи ума своего, будто бы в одном месте находится Отец, а в другом — Сын, стоящий перед Отцом и просящий за нас, и оба Они занимают в виде неких громад каждый Свое пространство, и будто бы Слово направляет ради нас слова к Тому, Чьим Словом Оно является, а между устами Говорящего и ушами Слушающего будто бы есть пространство; и не воображают себе ничего такого, что производят в сердцах своих душевные и те же плотские люди. Ибо, когда духовные люди задумываются о Боге, они все то, что порождено привычкой иметь дело с телами, отвергают и отклоняют и, словно назойливых мух, гонят от своих внутренних очей, наслаждаясь чистотой Его света, Чье свидетельство и суждение убеждает их в том, что эти телесные образы, завладевающие их внутренним взором, являются абсолютно ложными. Они могут некоторым образом представлять, что Господь наш Иисус Христос, насколько Он человек, ходатайствует за нас, а насколько Он Бог, вместе с Отцом слушает нас. Я считаю, что на это Он указывал, произнося: и не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас.

Разумеется, до понимания того, каким образом Сын не просит Отца, но Отец и Сын вместе выслушивают просящих, может возвыситься умственный взор только духовного человека.

Источник

Толкование на Евангелие от Иоанна. Перев. проф. Тюленева В.М. Рассуждение 102. М. Сибирская благозвонница, 2020. - Т.2. С.574-576

Евангелие от Иоанна, Глава 16, стих 26. Толкования