Началом явившегося в мире христианском рационализма послужила добытая огнем и мечом в XVII столетии протестантская свобода извращать смысл Писания по личному усмотрению каждого.

Не остается ни одной Евангельской заповеди, которую, подобно как и у талмудистов в отношении закона Моисеева, нельзя было бы отменить у протестантов то суживанием, то расширением значения ее до неузнаваемости.

С Евангельским законом в последние времена повторяется, как полагают, то же, что с законом Моисеевым пред первым пришествием Христовым. Тогда, по свидетельству самого Евангелия, законники присвоили себе ключ разумения закона, и что же? «Сами не вошли, и входящим воспрепятствовали». Отчего? Не оттого ли, что законники, подобно протестантам и сектантам, всюду вдавались в изысканный аллегорический смысл, а не хотели понимать Писания так, как написано (Беседа 9-я на Шестоднев св. Василия Великого).

Извращение простой истины, низведение ее в аллегорию, соединено будет, наконец, «со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (2 Фес. 2:9–12).

Источник

Начало и конец нашего земного мира (под именем о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского). С. 214-215

Евангелие от Луки, Глава 11, стих 52. Толкования