Итак, «не прейдет род сей, как все свершится». Но как все-таки должен вести себя человек во времени, которое в принципе движется к концу? На этот вопрос наше Евангелие дает лишь самый общий ответ.

Иисус предостерегает своих учеников от такого поведения, когда «тот День», то есть День Господень, День Второго пришествия и Суда, постигнет их «внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному», как вольно цитирует Иисус пророка Исаию: «ужас и яма и петля для тебя, житель земли» (Ис. 24:17). Внезапным этот День будет не для всех, но для того, сознание которого будет «отяжелено» «разгулом и пьянством и заботами житейскими». Эта мысль о внезапности наступления Дня Господня воспроизводится в Новом Завете в разных образах. Например, у апостола Павла в необычном образе - «якоже тать в нощи» (1 Фес. 5:1):

О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что День Господень так придет, как тать ночью. ... Но вы, братия, не во тьме, чтобы День застал вас, как тать. ... Итак, не будем спать, как и прочие, но будем, бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы .же, будучи сынами Дня, да трезвимся (1 Фес. 5:1-8).

Итак, христианин должен жить в ожидании и готовности. Ожидании чего? готовности к чему? Разумеется, речь идет не о состоянии психоза в постоянном ожидании конца света. В истории - а подобное случалось и на нашей памяти - мы знаем о таких патологических переживаниях отдельных групп обезумевших людей и целых народов. К этому стоит добавить, что наивные представления о космосе людей, живших две тысячи лет назад, сильно отличались от наших представлений о времени, пространстве, материи... И мы уже не можем буквально понимать слова Второго послания Петра: «Придет же День Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся» (2 Пет. 3:10). Трудно себе представить, чтобы в ближайшие несколько миллиардов лет (не говоря уже о времени нашей жизни) Землю затянуло в какую-нибудь «черную дыру» или в «кротовую нору», где исчезнут и наше время, и наше пространство. Но... непреходящая истина предостерегающих слов Господа не в этом, не в физическом исчезновении космоса, о чем мы ровным счетом ничего не знаем, но совсем в другом - в том, что все мы знаем. Для каждого из нас мир с его временем, пространством и материей исчезнет с нашим уходом из этого мира, то есть с нашей неизбежной смертью, которая, увы, часто случается внезапно, или, по словам апостола, - «когда будут говорить: “мир и безопасность”, тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1 Фес. 5:3). Вот потому и звучит призыв Иисуса Христа: «итак бодрствуйте на всякое время, и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сыном Человеческим».

Однако, рассуждая о «конце света» для человека после его смерти, когда для него уже не будут иметь нашего физического смысла слова «после» и «когда», потому что для него уже не будет нашего мира с нашим временем, пространством и материей, - рассуждая об этом, мы вступаем в область так называемой индивидуальной эсхатологии. А в разбираемой нами здесь Эсхатологической речи Иисуса Христа речь идет не об индивидуальной, а об универсальной эсхатологии. Об индивидуальной эсхатологии в Евангелиях тоже говорится, да в том же нашем Евангелии от Луки - только в других местах. Например, когда Иисус говорит благоразумному разбойнику, который был распят справа от Него: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Но перед любым разумным человеком встает вопрос: как совместить это «ныне» с тем неопределенным и нам неведомым будущим концом, который ожидает весь мир? То есть - как совместить универсальную и индивидуальную эсхатологию? Этот вопрос разрешается очень просто: для умершего, ушедшего из этого мира человека уже нет времени. А для нас, живущих, время тянется. Оно тянется в течении всей будущей истории. Но вся эта история для тех, кто ушел из истории, сжимается в одну точку - точку встречи с Господом. Иначе говоря, все мы, согласно Евангелиям, воскреснем, так сказать, «одновременно». Умрем-то мы в разное время, для каждого свое, а воскреснем в вечность «одновременно». Спрашивается: а как же быть с молитвами за усопших? Какой смысл за них молиться, если они «уже» в раю (или не в раю - это уж для кого как)? Смысл великий. Ведь все наши молитвы любви, растянутые во времени, концентрируются в одной точке вечности в День всеобщего воскресения и Суда Божьего. - Но от этих общих богословских рассуждений вернемся к нашему тексту и его смыслу.

Итак, христианин всегда должен жить с мыслью о вечности, зная, что он должен быть готов к тому, чтобы явиться пред Богом. Но это не значит, что надо жить и ждать конца (будь то всего мира, будь то собственной кончины) в страхе и в нервном расстройстве: мы просто должны изо дня в день «бодрствовать и молиться». Собственно, «бодрствование» состоит не в осторожном и подозрительном недоверии к миру, как могло бы следовать из метафоры ожидания «татя в нощи». Бодрствовать и означает молиться, то есть иметь живой контакт с Богом, когда снимается всякое напряжение и страх. Молитва, пребывание в Святом Духе, позволяет достойно и праведно выполнять свое дело на земле, то есть жить так, чтобы не имело никакого значения - в какой час к нам придет Господь. Это возлагает на нас важную задачу: каждый день жить так, чтобы Он мог всегда посмотреть на нашу жизнь, и нам было бы не стыдно «предстать пред Сыном Человеческим», то есть встретиться с Ним лично. - Трудная, но радостная задача.

На этом в Евангелии от Луки завершается Эсхатологическая речь Господа Иисуса Христа, произнесенная Им в Иерусалимском храме. 21-я глава Евангелия, почти целиком занятая этой речью, заканчивается несколькими обобщающими замечаниями об учительстве Иисуса в Его последние земные дни перед Его страстями.

Источник

Ианнуарий (Ивлиев) архим. Евангелие от Луки: Богословско-экзегетический комментарий. М.:2019. С. 482-484

Евангелие от Луки, Глава 21, стих 34. Толкования