См. комм. к Мф. 26:62

***

Между тем Иисус в течение всей этой гнусной процедуры продолжал стоять пред торжественным собранием судей, сохраняя полное безмолвие. Даже на столь страшное, в глазах иудеев, обвинение, что Он хулил храм, Он не отвечал ничего. Он знал, что было бы напрасно говорить пред таким судилищем, и хранил достойное молчание. Для судей, с другой стороны, эти обвинения имели величайшее значение. Каиафа не мог наконец сохранить приличествовавшаго его достоинству спокойствия. Вскочив с своего места и став посреди суда, он спросил Иисуса: неужели Он не имеет ничего сказать в Свою защиту против всего того, что говорится против Него,—что означает это безмолвие? Означает ли оно сознание своей виновности? Но Христос по прежнему оставался безмолвным. Дело говорило само за себя; выставлявшияся против Него свидетельства были несогласны между собой и поэтому не имели значения. Если вся Его прошлая жизнь не могла обезпечить Ему оправдания, то всякия слова теперь были безполезны. Согласно Его собственному, ранее высказанному изречению, они были бы жемчугом, бросаемым перед свиньями, которыя, обернувшись, растерзали бы Его. Сознавая Свою невинность и Свою царственность, Он держал Себя с таким достоинством, которое не могло не произвести впечатления даже на Его неправедных судей. Пусть насилие и ложь идут своим путем. Он не хотел признавать достоинства и законности этого суда, потому что знал, что судьи уже заранее порешили добиться Его смерти, хотя бы Его невинность сияла светлее солнца.

Источник

Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Новый Завет. С-Пб.: 1895. С 484-486

Евангелие от Марка, Глава 14, стих 60. Толкования