И всем пяти тысячам хватило хлеба и рыбы, все наелись досыта, и еще осталось двенадцать корзин остатков – гораздо больше, чем было вначале!

Но что же все-таки произошло? Нам более или менее понятны чудеса исцеления, ведь врачи тоже лечат, просто Иисус лечит успешнее. Были тогда и экзорцисты, изгонявшие бесов. Иисус делал это быстрее и легче и всегда с успехом. Но каким образом умножился хлеб? Неоднократно предпринимались попытки рационального объяснения того, что произошло. Гиперкритики утверждали, что число людей, евших хлеб, сильно преувеличено, как часто бывает в народных рассказах (ср. один прокаженный у Марка и десять у Луки; один иерихонский слепой у Марка и два у Матфея; количество убитых Иродом вифлеемских младенцев, согласно церковной традиции, в несколько раз превосходит количество всех жителей этого городка). Другие толкователи видели в насыщении своего рода евхаристию, где каждому достался крошечный кусочек. Кое-кто допускал, что имело место чудо, но «чудо пробуждения человечности»: дескать, у некоторых в толпе были припасы и, когда ученики отдали собственный хлеб, остальные тоже развязали свои мешки и поделились с соседями. Во в рассказе Марка нет никаких оснований для подобных утверждений.

В Ветхом Завете есть несколько отчасти похожих рассказов. Известно, что не убывали мука и масло у сарептской вдовы (3 Цар. 17:11-16), пророк Елисей тоже умножил масло в кувшине другой вдовы (4 Цар. 4:1-7), тот же пророк накормил двадцатью ячменными хлебцами сто человек (4 Цар. 4:42-44). Но самое большое сходство, не столько в деталях, сколько в духовном смысле события, видно в рассказе о чудесном насыщении народа Израиля манной в пустыне.

Из этого рассказа мы вряд ли узнаем, как Иисус это сделал, но мы узнаем нечто очень важное о Нем самом. Иисус предстает как новый Моисей, но Он превосходит его, о чем прямо говорится в Ин. 6:32-33. Об этом свидетельствует даже тот факт, что здесь пищи осталось целых двенадцать корзин, в то время как манны нельзя было собрать больше, чем человек мог съесть. Кроме того, в еврейской традиции манна, данная через Моисея, стала символом Торы, то есть Закона Моисея. Так и Иисус, прежде чем дать народу изобилие пищи, сначала их многому учил, то есть духовно насыщал Своим учением.

Как уже было сказано выше, это событие могло произойти перед Пасхой, а согласно традиции, манна была дарована в те дни, когда разрешалось есть Пасху тем, кто по какой-то причине не смог сделать этого в положенный срок. Как Бог, спасая Свой народ от рабства, насыщает его в пустыне, так и Помазанник, приход которого, согласно народным верованиям, ожидался на Пасху, спасает народ от рабства у греха и тоже насыщает его в пустыне, тем самым предваряя эсхатологический мессианский пир.

Конечно же, христиане, слушая или читая этот текст, не могут не увидеть параллели с рассказом о последней трапезе Иисуса. Там те же слова: «взял, поблагодарил, разломал, дал». Так проходила и евхаристия в ранней Церкви: христиане сидели за столом, а диаконы обносили их евхаристическим хлебом. Евангелист Иоанн прямо связывает рассказ о чудесном насыщении с установительными словами евхаристии (Ин. 6:51).

Обычно рассказы о чудесах Иисуса заканчиваются тем, что толпа выражает изумление и восторг. Здесь нет ничего подобного, создается впечатление, что никто ничего не заметил, даже ученики, разносившие пищу, потому что ниже, в ст. 52, будет сказано, что они не поняли значения этого чуда. Это еще раз говорит о том, что само по себе чудо не является источником веры, человек способен просто не заметить его, каким бы великим оно ни было.

О попытках символического истолкования чисел см. коммент. на. 8:1-10.

Источник

Кузнецова В. Н. Евангелие от Марка. Комментарий. М.: 2002. - С. 117-119

Евангелие от Марка, Глава 6, стих 44. Толкования