Со стиха 11-го начинается вторая половина 19-й главы, содержащая совсем иное видение. В нем и в последующих стихах нужно видеть ту самую битву Армагеддона, к которой лишь подводила ранее, но не докончила изображения своего 16-я глава.

В этом новом видении св. Иоанн был созерцателем в небесном храме и увидел, что два войска, между которыми должно произойти сражение, выступают на какую-то равнину, прилегавшую к храму. О втором войске, о собрании коего говорилось в ιό-й главе, сказано будет коротко и здесь - ниже, в 19-м стихе. Первое же войско описывается здесь подробно и наглядно. На белых конях - этом всегдашнем символе правды и нравственной чистоты и в одеждах чистого и белого же виссона праведности выступает оно из отверстого неба, имея Вождем своим иглавой, как явно из всего, Самого Царя Небесного, Господа Иисуса Христа, Который изображается здесь с наибольшею подробностью и полнотою. Сначала Он именуется эпитетами Верный и Истинный: Верный - в обетованиях, данных Церкви, ибо завершает все, что ей обещал; Истинный - во всех откровениях, во всех путях, указанных Им для жизни и спасения всех (соответствие сохраненным Иоанном же в Евангелии словам Его: Аз есмъ путь, и истина, и живот (жизнь). - Ин. 14:6). К этому, в духе всего содержания Апокалипсиса, добавляется: Который праведно судит и воинствует. При этом, как мы уже оттеняли, милость и любовь Его особенно проявлялись в Первом пришествии Его и во всем, что последовало за ним в период Царства благодати. А вот это воинствование Его и правосудие в полноте проявится уже теперь, когда закончился тот первый период, подготовительный, и наступил второй - воздаяния и увенчания. Как пламень огненный, горят очи Его, т.е. исходит из всевидящей силы Его, по объяснению св. Андрея, «огненный пламень, праведных, однако, не опаляющий, но просвещающий, а грешников, напротив, пожирающий, но не просвещающий» (припомним наши разъяснения об отношении света ко тьме). «Многие венцы, - говорит далее св. Андрей, - означают или Его власть над всем сущим на небе и на земле - сколько ни есть на небе чинов ангельских и на земле престолов и соборов святых, или, по долготерпению во всем о нас домостроительстве, победу над грешниками, как говорит Давид: победиши, внегда судити Ти (Пс. 5о:6)» Конечно, добавим мы, диадимы эти обозначают итои другое, как и сказал Господь еще по воскресении Своем: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28:18). Написанное у Него, но никому не ведомое имя Его, вероятнее всего, «было написано на челе Иисуса Христа, по примеру еврейского первосвященника, и оно всякому показывало высокое достоинство лица Его, в противоположность описанным выше гордым, пустым, богохульным именам зверя и лжепророка... Таинство этого имени никому не ведомо и непостижимо, потому что оно относится к сущности» и отличию Божественной природы, которых, конечно, никто из людей постигнуть не может. Отсюда уже и в Ветхом Завете оно называлось чудным (Суд. 13:18; Ис. 9:6; Притч. 30:4). Одежда Явившегося, и по Орлову, и по еп. Петру, представляется обагренною кровью врагов, уже прежде пораженных Иисусом Христом. Но по нашему убеждению, нужно отдать здесь предпочтение св. Андрею Кесарийскому, по которому «одеждой Бога Слова была пречистая и нетленная плоть Его, обагренная Его кровью во время вольных Его страданий», и в этом мы имеем только подтверждение тому, что явившийся был именно Сам Иисус Христос.

«Имя Ему: Слово Божие. Это имя, взятое еще из книги Бытия (см.: Быт. 1:3; Пс. 32:6) и ясно усвоенное Единородному Сыну Божию в Евангелии (см.: Ин. 1:14, 18; ср.: 1 Ин. 1:1; 5:7), показывает: а) отношение Сына Божия к Богу Отцу. Сын рождается от Отца, и рождается бесстрастно и духовно, подобно тому как слово рождается в уме; рождается неизреченно и непостижимо, так же, как непонятно человеку и то, как в уме его зачинается и рождается его собственная мысль или внутреннее слово его духа. Сын есть выражение Отчего естества, образ Бога Невидимого, сияние славы Его - так, как и человеческое слово отражает в себе свойства его ума. Это наименование показывает далее б) отношение Сына к твари: Сын есть содетельная и содержательная вина всего сотворенного (см.: Кол. 1:16-17). Чрез Него совершаются все советы и действия Отца, так же как и мысль ума, воплощаясь в слово, осуществляется чрез него. Наконец, наименование Сына Словом показывает в) отношение Его, в частности, к разумным творениям. Сын открывает им тайны Божества, сокровенные советы Своего невидимого Отца, подобно как и человеческое слово открывает другим сокровенные мысли ума и тайные движения сердца».

Продолжение описания Иисуса Христа в этом видении находим, далее, в стихах 15-м и 16-м, к которым мы, вслед за еп. Петром, прямо теперь и переходим. В остром мече, исходящем опять из уст Иисуса Христа (припомним Откр. 1:16), в данном месте сказывается уже не символ учительства, а знамение Его суда и воинствования против врагов, как и сказано, что им поражает Он народы. Можно, впрочем, видеть в этом мече и общий новозаветный его смысл - слово Божие, но опять-таки как слово истины, рассекающее всякий обман и мечом света ее поражающее всякую неправду. Следующие символы (пасет жезлом железным и топчет точило) также представляют собой дословное повторение уже ранее объясненных мест Апокалипсиса (2:27; 12:5; 14:20) и только усиливают мысль этих образов приложением их ко всем народам, в очевидном объеме всего рода человеческого. Для неверующих и богопротивящихся жезл железный - оружие, которым сокрушают. Для верующих, наоборот, - опора и защита, а равно и показание пути, по коему и дальше они должны следовать. Высокое значение Его как Царя царствующих и Господа господствующих представлено в видении, по тогдашнему обычаю восточных царей, написанным на одежде (у римлян - на императорском плаще, при бедре, где висел меч). Смысл слов этих совершенно ясен, и лучше понимать их в буквальном значении, признавая в Спасителе верховенство и источник всякой власти, решительно всего, что только имеет какое-либо господство и власть на небе и на земле. Но можно принять и аллегорическое понимание, по которому св. Андрей видит здесь указание на то, что Он, будучи человеком, есть « Царь царей, царствующих над страстями, и Господь господ, при содействии Христа получивших достоинство и власть над грехом, и Господь тех, которые воцарятся с Ним и в будущем веке».

Вернемся теперь к стиху 14-му, где говорится о воинстве, следовавшем за Христом. Мы уже знаем, что воинства небесные - чистые и светлые - следовали за ним на белых конях и в белом же и чистом виссоне. Какие же это воинства: ангелы ли то или святые из людей? Прот. Орлов в объяснении этого места категорически заявляет, что сопровождали Иисуса Христа как Судию и Мздовоздаятеля «небесные силы, состоящие исключительно из бесплотных ангелов»; к такому же мнению склоняется, видимо, и св. Андрей. Но еп. Петр, наоборот, относит это к людям - угодникам Божиим: «Под небесным воинством, - говорит он, - разумеются избранные, званые и верные, о которых сказано в Откр. 17:14». По нашему мнению, оба эти объяснения нужно объединить, т.е. нужно признавать тут как тех, так и других. Дело в том, что брань эта, Христа и святых против антихриста и его войска, есть как бы преддверие Страшного Суда, о котором не раз говорил Господь в Евангелии. А ведь там Он сказал, что придет Он на суд со всеми ангелами святыми (см.: Мф. 16:27; 25:31); но на суд же явятся с Ним и святые апостолы (см.: Мф. 19:28; Откр. 18:20). В видениях же Апокалипсиса первенцы прославленные, как мы видели, уже перед этим, так сказать, окружили Агнца перед концом мира: трудно предположить, что не будут они сопровождать Его и на последнюю брань Его против Антихриста, ибо брань эта все же будет в порядке человеческом.

Источник

Димитрий (Вознесенский) архиеп. Апокалипсис в перспективе ХХ-го века. М.: ПСТГУ, 2009.- С. 283-287

Откровение ап. Иоанна Богослова, Глава 19, стих 15. Толкования