Итак, первая свобода — не совершать преступлений. Потому и апостол Павел, когда избирает тех, кого хочет поставить пресвитерами или диаконами, и всех, призванных возглавлять Церковь, не говорит: если кто без греха; ибо если бы он говорил так, всякий человек был бы отвергнут, никто не был бы поставлен, — но он говорит: если кто не обременен преступлением, то есть человекоубийством, прелюбодеянием, какой-либо плотской нечистотой, воровством, ложью, святотатством, и прочими подобными.

Когда человек начал избегать их (а их должен избегать всякий человек-христианин), он начинает поднимать голову к свободе, но это начальная, а не совершенная свобода.

Почему — скажет кто-нибудь, — это не совершенная свобода? «Потому что я вижу другой закон в членах моих, противоборствующий закону ума моего (Рим. 7:23), ибо не делаю, чего хочу, — говорит он, — но то, что ненавижу, то делаю (Рим. 7:15)». Плоть, — говорит он, — вожделеет против духа, и дух борется против плоти, чтобы вы не делали того, чего хотите (Гал. 5:17). Отчасти свобода, отчасти рабство: еще не всецелая, еще не чистая, еще не полная свобода, ибо еще не вечность.

Ибо мы отчасти одержимы немощью, отчасти принимаем свободу. Всякий наш прежний грех уничтожен во крещении. Неужели, раз уничтожена всякая неправда, не остается никакой немощи? Если бы не оставалось, мы бы жили здесь без греха.

Так кто же посмеет это сказать, кроме как гордый, кроме как недостойный милосердия Освободителя, кроме как тот, кто хочет обманывать самого себя, и в ком нет истины? Итак, оттого, что осталось нечто от немощи, я осмеливаюсь сказать: какою частью мы служим Богу, тою мы свободны; какою частью мы служим закону греха, тою мы до сих пор являемся рабами. Почему говорит апостол то, что мы начали говорить: по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием (Рим. 7:22). Вот когда мы свободны — когда услаждаемся законом Божиим: ибо свобода услаждает. Ведь пока ты из страха делаешь то, что праведно, Бог тебя не услаждает. Доколе делаешь как раб, тебя не услаждает, будет тебя услаждать — и будешь свободным. Не бойся наказания, полюби праведность. Ты еще не можешь любить праведность? Бойся хотя бы наказания, чтобы достичь вожделенной праведности.

Источник

Августин Иппонский, Трактат на Евангелие от Иоанна 41.10. Сl. 0278, 41.10.1.

***

Так не злоупотребляй свободой для того, чтобы свободно грешить, но пользуйся ею, чтобы не грешить. Итак, воля твоя будет свободной, если будет благочестивой.

Будешь свободным, если был рабом; свободным от греха, рабом правды...

Источник

Августин Иппонский, Трактат на Евангелие от Иоанна 41.8. Сl. 0278. 41.8.31.

***

В этом наша надежда, братья, чтобы мы были освобождены Свободным, и, освободив, Он сделает нас Своими рабами. Ибо мы были рабами жадности, а, освободившись, мы становимся рабами любви.

Об этом и апостол говорит: К свободе призваны вы, только бы свобода не была поводом к похоти, но любовью служите друг другу (ср. Гал. 5:13). Поэтому пусть не говорит христианин: «Я свободен, я призван был к свободе, я был рабом, но был искуплен и через искупление стал свободен, буду творить, что хочу; да никто не стоит пусть на пути воли моей, если я свободен». Однако если по этой воле совершаешь ты грех, ты — раб греха. Не злоупотребляй свободой, чтобы свободно совершать грех, но пользуйся ей, чтобы не грешить. Ибо будет воля твоя свободна, если будет благочестива. Ты будешь свободен, если будешь рабом; будешь свободен от греха и рабом праведности, Col. 1697 как говорит апостол: когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная (Рим. 6:20,22). Давайте стремиться к этому и так поступать.

Первая свобода — в том, чтобы избегать преступлений (criminibus) Под преступлениями в данном случае следует понимать не только убийства, участие в разбое и пр., но и все ситуации, когда человек преступает закон. Блж. Августин в следующем параграфе укажет, что, говоря о преступлениях, имеет в виду и прелюбодеяния, и святотатства. — Пер. . Будьте, братья, внимательны, будьте внимательны, чтобы я не ввел вас в заблуждение и по поводу того, какова эта свобода сейчас и какова будет в грядущем.

Посмотрите на какого угодно весьма праведного в этой жизни человека, пусть бы он уже удостоился имени праведника, и все же он будет не без греха. Послушай самого святого Иоанна, которому принадлежит это Евангелие, как он говорит в Послании: если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1:8). Один лишь свободный среди мертвых может сказать подобное; об одном только можно было сказать, что Он без греха; об одном можно было только сказать: «ибо Он искушен подобно нам во всем, кроме греха» (ср. Евр. 4:15). Один только мог сказать: «Вот, грядет князь мира сего и во Мне ничего не найдет» (ср. Ин. 14:30). И пусть вы найдете какого-нибудь праведника, он тем не менее будет не без греха. Даже такой, как Иов, которому Господь дал такое свидетельство, что его возненавидел диавол, пытался искусить его и, искушая его, был одолен, так что доказал (его праведность] (см. Иов. 1—2). Праведность его была доказана не для того, чтобы, обретя венец победителя, он был отмечен Богом, но чтобы прославился у людей и стал примером для под-ражания. Ведь что говорит сам Иов? «Ибо кто чист? Даже младенец не чист, которому один день жизни на земле» (Иов. 14:4LXX).

Но очевидно, что многие называются праведными как люди без жалобы на них, что следует понимать как «люди без преступления» (sine crimine). Ибо в делах человеческих нет основания жаловаться на тех, кто свободен от преступления. Преступление же (crimen) есть тяжкий грех, заслуживающий обвинения и осуждения. Однако Бог не то чтобы осуждает какие-то грехи, а какие-то оправдывает и хвалит. Он никакие не хвалит и все ненавидит. Подобно тому как врач ненавидит болезнь у больного и, проявляя заботу, делает так, чтобы болезнь была устранена, а больной встал, так и Бог благодатью Своей производит в нас то, чтобы был уничтожен грех, а человек освободился. Но, спросишь ты, будет ли он когда-нибудь уничтожен? Если он теряет силу, то почему не уничтожается? Он теряет силу в жизни тех, кто становится лучше, а вот исчезает только в жизни совершенных.

Итак, первая свобода — в том, чтобы избегать преступлений. Потому и апостол Павел, когда определял, кого должно избирать в пресвитеры и диаконы и кого следует избирать для руководства в Церкви, не говорит: «Если кто без греха». Ибо если бы он сказал так, то всякий человек был бы отвергнут и никто не был бы избран. Но он сказал: «Если за кем нет преступления» (ср. Тит. 1:6), то есть убийства, прелюбодеяния, какой-либо скверны разврата, воровства, обмана, святотатства и тому подобного. Как только человек освобождается от этого (а от этого должен освобождаться всякий христианин), он начинает поднимать голову к свободе. Но это только начальная, а не совершенная свобода.

Почему, скажет кто-нибудь, это не совершенная свобода? Потому что в членах моих вижу той закон, противоборствующий закону ума моего; которого я хочу, не делаю, а которого не хочу, делаю (ср. Рим. 7:23, 19). Плоть, — говорит он, — желает противного духу, а дух — противного плоти, так что вы не делаете, что хотели бы (ср. Гал. 5:17). Col. 1698 Это отчасти свобода, отчасти рабство, это еще не всецелая, еще не чистая, еще не полная свобода, потому что она еще не принадлежит вечности. Ибо мы отчасти обладаем немощью, отчасти обрели свободу.

Все, что было нашим грехом, было ранее уничтожено в ходе Крещения. Неужели, поскольку было истреблено все порочное, вовсе не осталось немощи? Если бы не осталось, то мы жили бы здесь без греха. А кто дерзнет такое сказать, кроме высокомерного, кроме человека, недостойного милосердия Избавителя, кроме того, кто хочет обмануть самого себя и в ком нет истины? (см. 1 Ин. 1:8). Так вот, исходя из того, что в нас остается нечто от немощи, я смею сказать, что в какой-то мере мы служим Богу и уже свободны, а в какой-то мере служим закону греха и все еще рабы. Отчего апостол и сказал о том, о чем мы начали говорить: по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием (Рим. 7:22). Так вот, мы настолько свободны, насколько получаем удовольствие в законе Божием, ибо свобода приносит радость. Ибо пока ты из страха совершаешь то, что праведно, Бог не приносит тебе радости. До тех пор, пока ты поступаешь как раб, Он не приносит тебе радости. Пусть Он принесет тебе радость, и ты будешь свободен. Не наказания бойся, но люби справедливость. Ты пока еще не можешь любить справедливость? Тогда бойся наказания, чтобы достичь тебе любви к справедливости.

Итак, апостол уже ощущал себя свободным в той части, о которой сказано выше, и потому сказал: по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием. Закон радует меня, радует меня то, что предписывает закон, меня радует сама праведность. В членах моих вижу иной закон — это немощь, которая сохраняется во мне, — противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим. 7:23). В этой части он чувствовал пленение, где нет полной праведности, ибо где он находит удовольствие в законе Божием, там он не был пленником, но другом закона. И потому он был свободен, что был другом.

Что же делать с остальным? Что еще, кроме как устремлять взор к изрекшему: если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8:36)? Наконец, сам апостол, чьи слова мы приводили, воззвал к Нему: Бедный я человек!Кто избавит меня от сего тела смерти ? Благодарю Бога Иисусом Христом, Господом нашим (Рим. 7:24—25). Вот оно: если Сын освободит вас, то истинно свободны будете. И он заключает: Итак, тот же самый я умом служу закону Божию, а плотью закону греха (Рим. 7:25). Тот же самый я, — говорит он. Ибо не два меня, противоборствующих между собой, происшедших из разных начал. Но: тот же самый я умом служу закону Божию, а плотью закону греха, пока немощь стоит на пути спасения.

Если же посредством плоти ты служишь закону греха, поступай так, как говорит сам апостол: итак, да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы нам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудие неправды (Рим. 6:12—13). Он не сказал: «Да не будет греха». Но сказал: да не царствует. Пока грех неизбежно присутствует в членах твоих, пусть хотя бы он будет лишен царской власти, пусть не исполняется то, что он велит. Пробуждается гнев? Не предоставляй гневу язык для ругани; не предоставляй гневу ни руки, ни ноги для драки. Этот неразумный гнев не пробудился бы, если бы не было греха в членах. Но отними у него власть, пусть лишится он оружия, посредством которого он сражается против тебя. Он разучится возникать, когда перестанет находить оружие.

Не предавайте членов Col. 1699 ваших греху в орудие неправды, иначе вы всецело будете пленниками и не будет возможности сказать: я умом служу закону Божию (Рим. 6:13, Рим. 7:25). Ибо если ум будет владеть оружием, то члены не будут склоняться к тому, чтобы служить греху. Пусть внутренний император1 сидит в крепости, ибо он состоит под властью более великого Императора, готового оказать помощь. Пусть он подавляет гнев, пусть унимает вожделение. Все же внутри находится то, что следует подавлять, внутри то, что следует унимать, внутри то, что следует сдерживать.

Чего же другого хотел тот праведник, умом служивший закону Божию, кроме того, чтобы совершенно не существовало того, что нужно обуздывать? Жаждать этого должен всякий, кто стремится к совершенству, чтобы само вожделение, не получая послушания со стороны членов, каждодневно уменьшалось в том, кто улучшает себя. «Есть у меня желание добра, а исполнение — нет» (ср. Рим. 7:18). Неужели апостол сказал: «Совершение (facere) добра не во мне»? Если бы он сказал так, то не было бы никакой надежды. Он не сказал: «Совершение (facere) добра не во мне», но: «Исполнение (perficere) не во мне» То есть ум. — Пер. Блж. Августин пытается обратить внимание на смысловые оттенки двух слов: facere — «делать», «совершать» (как незавершенный процесс) и perficere — «доводить до конца», «совершить» (в значении полностью выполнить). — Пер..

Ведь что такое исполнение добра, если не истребление и уничтожение зла? В чем же состоит истребление зла, если не в том, о чем говорит закон: Не желай (Исх. 20:17; ср. Рим. 7:7). Совершенно не желать есть исполнение добра, по-скольку это — уничтожение зла. Апостол сказал об этом: «Исполнение добра не во мне». Поскольку он не мог сделать так, чтобы не желать, он достигал лишь того, чтобы обуздать желание, чтобы не склоняться к желанию и не отдавать свои члены в подчинение желанию. Итак, он говорит: «Исполнение добра не во мне. Я не могу исполнить сказанного: не желай». Что же делать? Нужно, чтобы ты исполнил: «не ходи вслед пожеланий твоих» (ср. Сир. 18:30). Делай это, пока пребывают в плоти твоей непозволительные желания. «Не ходи вслед пожеланий твоих». Пребывай на службе Божией, в свободе Христовой, умом твоим служи закону Бога твоего. Не отдавай себя похотям твоим: следуя им, ты добавляешь им сил; давая им силы, как ты победишь, когда ты своими силами насыщаешь противников твоих?

Каковая же свобода полная и совершенная в Господе Иисусе, Который изрек: если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8:36)? Когда придет полная и совершенная свобода? Когда не будет никакой неприязни, когда последний враг истребится — смерть (1 Кор. 15:26)? Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие; когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в нетление, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть, где твое жало?(\ Кор. 15:53-55). Что значит: Смерть, где твое жало? Это значит: плоть желала противного духу, а дух — противного плоти (ср. Гал. 5:17), но лишь тогда, когда плоть греха была в силе. Смерть, где твое жало ? Теперь мы будем жить, не будем умирать в Том, Кто принял смерть за нас и воскрес, чтобы живущие уже, как говорит апостол, не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего (2 Кор. 5:15).

Давайте молиться, как израненные, Врачу, давайте отправимся в гостиницу, чтобы исцелиться. Ибо Он, обещавший спасение, сжалившийся над тем, кто полуживым оставлен был на дороге разбойниками, возлил масла и вина, перевязал раны, посадил его на осла своего, привез в гостиницу, вверил его содержателю ее. Какому содержателю? Возможно, тому, кто изрек: мы — посланники от имени Христова (2 Кор. 5:20). Col. 1700 Он дал также две монеты, чтобы заплатить за за-боту о раненом (см. Лк. 10:30-35). В этом, пожалуй, и состоят те самые две заповеди, на которых зиждется весь Закон и Пророки (см. Мф. 22:37- 40). Итак, братья, гостиница для путника, в которой исцеляется израненный, есть, конечно, Церковь в этом времени, но выше самой Церкви есть наследие ее Владельца.

Источник

Толкование на Евангелие от Иоанна. Перев. проф. Тюленева В.М. Рассуждение 41. М. Сибирская благозвонница, 2020. - Т.2. С.57-65

Евангелие от Иоанна, Глава 8, стих 36. Толкования стиха